Журнал «Наше наследие» побывал в гостях у директора Екатеринбургского музея изобразительных искусств Никиты Николаевича Корытина. Мы поговорили о скрытых от глаз посетителей музейных фондах, о работе ключевых подразделений и служб музея, о том, каким образом пополняется музейное собрание, как хранят и реставрируют произведения искусства, и о многом другом.
С чего начинается музей?
Музей начинается не с выставочных залов, а с фондов — их хранения, изучения и реставрации. Ключевым зданием, своеобразным фундаментом нашего музея является Реставрационно-хранительский корпус, построенный в 2021 году. Именно этот недоступный для публики объект является «спинным мозгом» музея, источником основных ресурсов, местом, где разворачивается базовая деятельность музея.
К слову, Реставрационно-хранительский корпус — это точка, равноудаленная от прочих четырех зданий нашего музея, и именно там чаще всего мы проводим общие совещания. Вообще, я стараюсь назначать рабочие встречи на разных площадках музея, чтобы мотивировать коллег прогуляться. В некотором отношении Екатерин бург очень удобный город — это самый компактный миллионник: здесь все сосредоточено в центре, все в пешей доступности, и здания нашего музея — в пределах 10–15-минутной прогулки.
О достопримечательностях Екатеринбурга и Урала
С Екатеринбургом связан гигантский, с моей точки зрения, сильно недоэксплуатированный массив имиджевых смыслов, сопряженных со становлением горнозаводской цивилизации. Если мы хотим понять что-то о Екатеринбурге, то нужно обратить свой взор в начало XVIII века, когда происходило его становление как центра горной промышленности. Может показаться неочевидным, но многие вещи, в частности либерализм Екатеринбурга, его креативность, восходят именно к Петровской эпохе, когда нужны были новые решения, инженерные новации, реши тельные действия — каждый день. Екатеринбург был городом горного командования: уникальная должность горного командира была сопоставима, а в ряде моментов и более значима, чем позиция губернатора. Горный командир управлял казенными заводами от Алтая до Поволжья. Это гигантская власть, сосредоточенная в одних руках. Причем власть — альтернативная привычной вертикали.
Одним из ключевых символов нашего региона, наряду с широко обсуждаемым древнейшим Шигирским идолом (который, на самом деле, мало что говорит о нашей локальной идентичности), может быть хранящийся в нашем собрании Каслинский чугунный павильон — совершенно уникальное явление с точки зрения того, на сколько метафорично и точно он отражает суть Урала. Это торжество художественных, ремесленных и производственных компетенций над одним из самых угрюмых и сложных металлов — чугуном. Да и ни один другой объект не был удостоен такого внимания и наград на глобальном уровне, как наш павильон. Почему он не является официальным символом города, мне непонятно.
Это торжество художественных, ремесленных и производственных компетенций над одним из самых угрюмых и сложных металлов — чугуном.
Горнозаводская цивилизация проявлена в огромном количестве артефактов — наряду с последовавшей затем уже советской производственной и инженерной культурой, которая существовала на Урале, в Екатеринбурге и Свердловске в XX веке. И мы все еще не научились этим гордиться, хотя пребываем в постоянном поиске артефактов, которые бы выражали нашу идентичность. Невьянская икона — это плоть от плоти явление горнозаводской цивилизации. Она писалась для богатого заказчика, старообрядца, а не для храма. Невьянск смог стать центром от дельной иконописной школы, так как предметы искусства были интегрированы в экономику — за ними стояли деньги, компетенции, желания и амбиции их заказчиков.
Про спонсоров и меценатов
Практически у каждого нашего значимого выставочного проекта есть финансовый партнер. У прошедшей в 2024 году выставки Альбрехта Дюрера из Государственного Эрмитажа партнером был известный федеральный банк, выставку из эрмитажного собрания «Екатерина I — наследница дел Петра Великого», приуроченную в 2023 году к трехсотлетию нашего города, поддержал крупнейший фонд, основанный местными промышленниками.
Однако музею нужны деньги не только на выставки, но и на развитие инфраструктуры — на расширение экспозиций за счет запуска новых зданий. У нас есть и такой пример — Центр истории камнерезного дела имени Алексея Денисова-Уральского, который был реконструирован полностью на частные деньги, но теперь его функционирование музей обеспечивает самостоятельно.
Вообще, ключевым направлением для филантропов во всем мире является церковь (к счастью ли, к сожалению — вопрос спорный, это просто реальность, как гравитация), дальше в приоритете — спорт, а попадает ли в этот список культура, зависит от эпохи и от страны.
