Лоренцо Куинн — знаменитый скульптор с мировым именем, сын голливудской кинозвезды Энтони Куинна, любимый скульптор Ватикана, создатель одной из самых знаменитых, на мой взгляд, монументальных скульптур «Поддержка», поразившей всех на Венецианской биеннале 2017, человек, пытающийся объединить всех во времена всеобщего разъединения и упадка культуры — и это все о нем… Мы встретились с Лоренцо и поговорили о его творческих путях и планах, об отношении к русской культуре и о многом другом.
С.Б. Что повлияло на Ваш выбор стать скульптором? Вы родились в семье известного голливудского актера Энтони Куинна и сами сумели сделать интересную актерскую карьеру. Как отнесся отец к Вашему выбору стать скульптором? Он Вас поддерживал?
Л.К. Я не раз отвечал на этот вопрос с тех пор как стал скульптором. Безусловно, родители играли важную роль в моей жизни. Так получилось, что отец был известным киноактером, но для меня это было больше проблемой, чем подспорьем, так как окружающие всегда ожидали от меня больше го, нежели ожидалось бы от сына продавца магазина или пекаря.
Будучи человеком творческим, я начал работать и пробовать себя в искусстве достаточно рано, экспериментируя со многими видами искусства — я был певцом, был писателем, пробовал себя в живописи, но только скульптура полностью за хватила меня.
В среднем на создание одной скульптуры у меня уходит девять месяцев, как и при рождении ребенка
Скульптура — это, как будто, поиск тех возможностей, которых у мужчины нет. В том смысле, в каком женщина дает новую жизнь, скульптор-мужчина с помощью трехмерного объекта, ка ким является скульптура, привносит в эту жизнь нечто похожее. И интересным является то совпадение, что, как правило, в среднем на создание одной скульптуры у меня уходит тоже девять месяцев, как и при рождении ребенка. Конечно, этот процесс не столь болезнен, как в случае рождения, Лоренцо Куинн Итальянский скульптор и киноактер. Родился в семье американского актера Энтони Куинна. В период с 1988 по 2000 год сыграл в восьми фильмах, самая известная роль — молодой Страдивари в одноименном фильме 1988 года. После этого полностью посвятил себя скульптуре... да и создав нечто новое в скульптуре, ты, как правило, сразу переходишь снова к какой-то новой работе…
С.Б. Помните ли Вы свою первую работу в скульптуре?
Л.К. Я всегда много рисовал, особенно любил изображать человеческие руки. Мой любимый художник сюрреалист Сальвадор Дали, меня всегда поражало его воображение и нестандартное мышление.
И будучи сам сюрреалистом, я часто использовал в качестве натуры свою собственную руку: пишу правой, копируя левую. И моя первая скульптура так же изображала руку. Самое сложное в скульптуре это изображение рук, поэтому для меня это была некая серьезная проверка, смогу ли я быть скульптором. Потом эта тема меня захвати ла, и я продолжил изображать человеческие руки.
С.Б. Какие скульптуры Ваши самые любимые?
Л.К. У меня таких достаточно много. Например, одна из моих первых работ «Рука Бога», и одна же из самых любимых. Мне кажется, это удачный проект. Для меня важно не только как скульптура выглядит и что она представляет, для меня, как для представителя символического реализма, важна, в первую очередь, определенная символика скульптурной работы.
Что это означает? Я портретирую жизнь в каждой скульптуре и каждая такая работа это ка кая-то история. Для меня в скульптуре гораздо важнее ее эстетической составляющей, та идея, которую она несет.
Другая моя любимая скульптура это «Поддержка», созданная специально для Венецианско го биеннале 2017 года — руки, поднимающиеся из венецианского канала и поддерживающие фасад гостиницы «Ca’ Sagredo».
С.Б. Вы упоминали во многих интервью, что основной целью Вашей работы является объединение людей во всем мире. Как сейчас, во времена глобальных конфликтов по всему миру и разъединения людей на почве этих конфликтов, Вам видится Ваша работа?
Л.К. Я считаю, что сейчас объединение людей на основе культуры еще более важная задача. Мне кажется, весь мир стоит сейчас на перепутье. Я сейчас себя чувствую так, как, вероятно, ощущали себя люди во времена падения Римской империи, после долгого и относительно благополучного периода Pax Romana оказавшие ся во времени моральной и культурной деградации.
Я сейчас себя чувствую так, как, вероятно, ощущали себя люди во времена падения Римской империи
Настало сумасшедшее время, когда девушка блогер, публикующая подробности своей интимной жизни, вдруг становится миллионером и суперзвездой, или когда Маурицио Каттелана приклеивает скотчем банан на стену, вызывая этим нескончаемый всплеск коммерческой популярности и обсуждаемости.
Все это для меня является художественным терроризмом, он, как и простой терроризм, создан для того, чтобы сделать много шума, шокировать и удивить, но весь этот шум не несет в себе никакого позитивного начала и созидания, а создан только для того, чтобы его заметили.
Сейчас в мире накопилось много зла, и я думаю, у этого зла есть свои корни и свои вдохновители, и все только для того, чтобы нас разъединить. И сегодня у них это, к сожалению, хорошо получается.
Я же по-прежнему пытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы нас объединить. Я пытаюсь показать людям хрупкость этого мира, важность того, что все должны быть вместе, ведь если не обращать внимания на цвет кожи и любые убеждения, внутри мы все одинаковы. Как правило, у нас одна голова, две руки и две ноги…
Здесь опубликован небольшой фрагмент данного материала. Прочитать полную версию текста Вы можете в печатном издании журнала.
Узнать, где его можно приобрести, Вы можете здесь.
