«Наш цветаевский род. Священнический»

В январе 1853 года из села Дроздово на освободившийся приход в Николаевскую церковь погоста Талицы, что в пригородах Иваново-Вознесенска по Тейковской дороге, прислали нового настоятеля, Владимира Васильевича Цветаева2. «…Для прихода погоста Талиц, пришедшего в крайнее расстройство по делам веры, потребен Пастырь образованный, благоразумный, деятельный и безукоризненный в нравственности» — говорилось в указе Шуйского духовного правления. В Талицах священник поселился в приходском доме с женой, Екатериной Васильевной, и четырьмя сыновьями: Петром3, Иваном4, Федором5 и Дмитрием6.

Этот большой рубленый дом и сегодня стоит на краю живописного обрыва с видом на маленькую речку Вергуза и на ее другую, низменную сторону, которую прежде по весне заливало, оттуда, видимо, и название — Талицы (ныне — Ново-Талицы). Точная дата постройки дома неизвестна. Его возраст принято считать с момента приезда сюда семьи Цветаевых, три поколения которой жили тут с 1853 по 1928 год.

Здесь 18 мая 1995 года был открыт Музей семьи Цветаевых. Авторам концепции Е.Молодцовой, Е.Толстопятовой и художнику-проектировщику В.Левщанову удалось визуально соединить в помещениях, которые трудно назвать залами, интерьеры дома священника, традиционный уклад крестьянской избы и творческий мир ученого. Старый дом стоит рядом с церковью — храмом Николая Чудотворца, освященным в 1755 году. И.В.Цветаев в конце ХIХ века отмечал, что все население погоста Талицы составляют семьи церковного причта и сторожа; домашние постройки их не обширны и кажутся еще меньше от соседства с храмом, который был выстроен в стиле тронутого классицизмом барокко, и объемом, и изяществом высокой колокольни славился по всей округе.

Владимир Цветаев слыл образованнейшим человеком своего времени, знал несколько языков, был обладателем большой библиотеки, выписывал периодические издания — не только религиозные, но и светские. В доме читали художественную литературу, научные статьи, публицистику, отчеты Географического общества. Спустя годы в своем эссе «Музей Александра III» Марина Цветаева напишет: «…мечта о музее началась раньше, намного раньше, в те времена, когда мой отец, сын бедного сельского священника села Талицы, Шуйского уезда, Владимирской губернии, откомандированный Киевским университетом за границу, двадцатишестилетним филологом впервые вступил ногой на римский камень. Но я ошибаюсь: в эту секунду создалось решение к бытию такого музея, мечта о музее началась, конечно, до Рима — еще в разливанных садах Киева, а может быть, еще и в глухих Талицах, Шуйского уезда, где он за лучиной изучал латынь и греческий»7.

Отцу Владимиру не исполнилось и сорока, когда он потерял жену. Позже в статье «Памяти отца Владимира Васильевича Цветаева, священника погоста Талиц», его брат Александр8 писал: «С полной покорностью Проведению принял он постигшую его невзгоду, продолжал свое пастырское дело; и вместе с тем отдался всей нежностью своего мягкого сердца воспитанию своих детей. <…> Будучи вообще серьезным, неразговорчивым, о. Владимир всегда воодушевлялся, когда в кругу его родных или близких заходила речь о счастливом положении его деток. Взор его в эту пору просветлялся, лицо покрывалось румянцем, развязывался его язык, и он говорит — не наговорится о том, как радельны и нежны к нему дети, как радеют об его здоровье, — какие шлют ему подарки и т.п.»9.

Все четверо сыновей Владимира Васильевича закончили Шуйское духовное училище и Владимирскую духовную семинарию, затем каждый из них выбрал свой путь. Иван Владимирович Цветаев после окончания Владимирской духовной семинарии поступил в Петербургский университет. Наука целиком захватила молодого ученого. Но всю свою жизнь он соизмерял с нравственными устоями, сформированными в отчем доме. «Один из достопочтенных сыновей о. Владимира, будучи студентом С.-Петербургского университета, за курсовую диссертацию получает золотую медаль. Медаль эта переходит в руки его отца, и нежный отец почетный сей наградной знак "преуспевающему в науке" бережно хранит у себя, вставляет в приличный футляр, ставит на видном месте, и при взгляде на эту металлическую светлую звездочку умильно вздохнет — повеселеет, перекрестится, иногда и прослезится»10.

Иван Владимирович не раз приезжал в Талицы, Шую и Иваново-Вознесенск вместе с женой Варварой Дмитриевной. Гостили они у отца и старшего брата в Першине, где Петр получил свой первый приход. В августе 1892 года Иван Владимирович был приглашен в Иваново-Вознесенск на освящение Ильинского храма. Приехал он вместе со второй супругой, Марией Александровной, которая в то время ждала ребенка (через месяц родится Марина11).

Бывали и печальные визиты: на похороны отца в 1884-м и старшего брата Петра в 1902 году. В 1901 году в Москве умер Федор и по завещанию был похоронен в Талицах у стен храма. Иван Владимирович заказал четыре одинаковые мраморные надгробные плиты и установил их на могилы ушедших родителей и двух братьев.

В 1928 году, когда никого из братьев Цветаевых не осталось в живых, их дом был национализирован и передан со всей обстановкой и вещами прежних обитателей в частное владение семье Смирновых, прожившей в нем шестьдесят лет.

Храм в Ново-Талицах закрыли перед войной. В зимней части сделали клуб, а Варваринскую церковь-усыпальницу еще в 1930 году отдали под зерносклад и молочный пункт местного колхоза. Вот цитата из статьи ивановского краеведа А.Тихомирова: «С 1956 г. местные жители начали добиваться в облисполкоме разрешения на открытие Никольского храма для богослужений. В ответ на эти требования органы власти приняли решение изуродовать церковное здание. 5 августа 1958 г. жители написали отчаянное письмо К.Е.Ворошилову, занимавшему в те годы пост председателя Президиума Верховного Совета СССР: "Два дня назад начали ломать… остановите это дикое постановление по отношению к церкви, которая считается памятником старины!" Несмотря на протесты, от величественной колокольни остался только первый ярус, а на здании храма снесли высокий восьмерик с главой. Остатки здания передали под мастерские райлесхоза.

При "ликвидации" Варваринской церкви-усыпальницы в 1930 г. из склепа извлекли гроб с останками штабс-ротмистра Я.П.Меркулова. На скелете сохранялись фрагменты парадной военной формы и особенно выделялись лакированные сапоги. Один местный пьяница бросился к гробу, но сапоги при прикосновении рассыпались в прах. Точно так же рассыпалось в прах создававшееся веками богатейшее убранство талицкого храма при прикосновении рук невежественных новых "хозяев" страны.

Богослужения вначале <1993 г.> возобновились в Варваринском храме. На Никольском храме и колокольне <восстановительные работы начались в 1997 г. и продолжаются до сих пор, служба ведется летом> выполнены деревянные завершения, не имеющие ничего общего с былым великолепием»12.

Прежде в ограде Никольского храма, у алтарной части, лежали гранитные плиты на могилах Владимира Цветаева, его жены, сыновей Петра и Федора, а также Ивана, малолетнего сына Петра Владимировича. Перед ними — статуя ангела из бело-розового мрамора. В годы разграбления храма плиты исчезли. Сегодня удалось вернуть три плиты с могил Цветаевых, и по окончании реставрации храма плиты будут возвращены на место.

В середине 1980-х годов в Талицах образовалась инициативная группа по созданию цветаевского музея, в которую вошли учителя местной школы, краеведы, ученые и исследователи Ивановского государственного университета, например профессор П.В.Куприяновский, литераторы, журналисты, в том числе земляк Цветаевых, поэт М.А. Дудин.

В 1987 году Ивановский облисполком принял постановление об установке на приходском доме мемориальной доски И.В.Цветаеву, а в следующем году решением Ивановского районного суда дом был изъят у прежних владельцев (с возвращением стоимости). Прежие хозяева не изменяли планировку дома: как и в цветаевские времена здесь оставались те же четыре комнаты, мансардный этаж с балконами, а также обширный хозяйственный двор. Однако дом был полностью перебран и приспособлен для нужд музея. Любопытно, что при реставрации удалось сохранить 78 процентов старого «документального» дерева.

Одновременно со строительством шла работа по сбору экспозиционного материала. Основная часть цветаевской мемориальной коллекции сохранилась у старшей дочери И.В.Цветаева Валерии13. После ее смерти коллекция оказалась у Евгении Михайловны Цветаевой, вдовы Андрея14, сына И.В.Цветаева от первого брака. Она и передала коллекцию музею. Другая часть, включающая предметы быта и религиозного смысла, например, оклады икон, сохранившиеся в старом доме, была приобретена у семьи Смирновых вместе с домом.

Ныне коллекция насчитывает свыше десяти тысяч единиц хранения. Среди мемориальных экспонатов — часы, купленные Иваном Владимировичем на первую зарплату магистра и прослужившие ему всю жизнь; личная печать для деловых бумаг и писем; футляр, в котором И.В. Цветаев носил мелкую разменную монету; знаменитое пенсне и чехол к нему и многие другие вещи. Хранятся в музее и предметы, привезенные Иваном Владимировичем с раскопок Помпеи, мебель из дома в Трехпрудном переулке. Фонд документов включает издания с автографами ученого, фотографии, книги Цветаевых.

Автографы ученого, оставленные им на книгах и адресованные дорогим ему людям, а также документы, связанные с родными местами, — это малоисследованные материалы, рассказывающие о жизни И.В.Цветаева. Был он человеком, что называется, пишущим, им оставлены тысячи писем, сотни научных статей, десятки книг; вел он и дневниковые записи. Надписи на книгах — особая страница его творческого наследия15. Например, на книге «Путешествие по Италии в 1875 и 1880 гг.» (Москва, издание книгопродавца А.Л.Васильева, 1883) обнаруживаем такую: «Его Сиятельству Графу Алексею Сергеевичу Уварову16 в знак глубокого уважения // автор». 37-летний будущий основатель Музея изящных искусств преподнес ее учредителю Исторического музея за год до его кончины.

Книга «Путешествие по Италии» занимает особое место в литературном наследии И.В.Цветаева. Путешествующий по Европе русский человек, пытающийся проникнуть в тайны древности, щедро делится приобретенными знаниями с соотечественниками и своими размышлениями побуждает читателя задумываться над судьбой России. Античность представлена в книге как непреходящее, длящееся в истории явление.

Позднее, в годы создания Музея изящных искусств, Прасковья Сергеевна Уварова17 стала надежной и деятельной помощницей И.В.Цветаева. Завершением беззаветного служения Отечеству стало поступление в этот музей в 1926 году коллекции античных памятников графа Уварова из имения Поречье18, когда все трое уже ушли из жизни.

На «Отчетах» о строительстве музея, которые И.В.Цветаев выпускал ежегодно — по сути, своего рода летопись, — и которые выходили отдельными изданиями небольшими тиражами, он нередко оставлял автографы. Так, на экземпляре «Отчет и речь, читанные в годичном собрании Комитета Музея 25 ноября 1903 г. проф. И.Цветаевым» (Московский Университет, 1904) имеется надпись: «Глубокоуважаемому Алексею Самойловичу Келлату от автора»19; на другом: «Дорогому Николаю Николаевичу Трескину на память общих работ от автора»20. Книгу «Музей Изящных Искусств имени Императора Александра III при Московском Университете в 1902 году. Записка проф. И.Цветаева» (Московский университет, 1903) ученый дарит «Его Превосходительству Сергею Михайловичу Лукьянову от Составителя»21.

23 июня 1901 года И.В.Цветаев был назначен директором Московского Публичного и Румянцевского музеев. Эту должность он совмещал с обязанностями профессора Императорского Московского Университета до 13 июня 1910 года, вплоть до увольнения.

Стараниями А.Н.Шварца22, занимавшего в то время должность министра народного просвещения, было организовано несколько губительных, абсолютно безосновательных проверок в музее. Высказанные претензии выглядели нелепыми, и все же последовало увольнение. В эти годы И.В.Цветаев был крайне загружен своими многочисленными службами, завершалось строительство Музея изящных искусств, отвлекали частые поездки за границу. Ни один экспонат не попадал в музей, пока подлинник, а затем и слепок, самым тщательным образом ни осматривался Цветаевым. Обязанности свои он исполнял добросовестно.

По академической привычке доводить любое дело до логического завершения Иван Владимирович написал в свою защиту детальное, содержащее более 20 разделов, объяснение. Разъяснения касались каждого пункта, были снабжены рисунками и схемами, перечнем экспонатов и результатами проверок. Труд этот вышел отдельной книгой под названием: «Московский Публичный и Румянцевский Музеи. Спорные вопросы. Опыт самозащиты И.Цветаева, быв. директора сих музеев, заслуженного профессора Московского Университета» (Москва — Дрезден, 1910).

Эпиграфом к тексту он берет четверостишие М.Ю.Лермонтова:

Чего он хочет? Небо ясно,

Под небом места много всем;

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он... зачем?23

В предисловии, рассказывающем об истории создания обоих музеев, нелегком пути их становления, Цветаев пишет: «Нижеследующие страницы предлагаемых Объяснений представляют длинный перечень грустных недоразумений моих обвинителей, которые в своем печальном для Румянцевского Музея и его Директора настроении были поддержаны, к сожалению, некорректными доношениями и жалобами, исходившими из Музея от крошечной группы неисправных, ленивых, честолюбивых характеров, вконец портивших взаимные отношения служебного персонала Музея. Недостойные россказни газетных репортеров, доносы и сплетни должны были вывести из душевного равновесия А.Н.Шварца, который в своих недоразумениях дошел до снаряжения над Директором следствия. В заключение нельзя не высказать искреннего сожаления, что пишущему эти грустные строки выпало, на седьмом десятке лет, тратить так много времени и сил на судебные объяснения, на это искание в словах и действиях обвинителя материала для опровержения его документов и для самозащиты. Нельзя не пожалеть этой тяжелой доли, которая при наличии другой моей жизненной задачи, властно требующей от меня всех сил разумения, не может не казаться мелочной и по существу мало достойной двух старых профессоров Московского Университета.

Со стороны трудно и понять это упорное стремление А.Н.Шварца разрушить благосостояние и уронить доброе имя обвиняемого, особливо при забвении большой товарищеской услуги, самим обвинителем в годы его продолжительного ученого бесправия и материальной бедности, также и от меня полученной». (Москва, 1910).

Именно на этой книге И.В.Цветаев пишет: «Лидии Александровне Тамбурер от ведущего самозащиту автора 31.12.1910»24.

Лидия Александровна в последние годы жизни Ивана Владимировича была частой гостьей в Трехпрудном переулке. Она успевала не просто заботиться о сестрах Цветаевых, но и участвовать в их творческих интересах, общаться с их друзьями. Ее стараниями в доме вновь затеплился зыбкий, но все же домашний уют. Девочки в 12 и 14 лет остались без матери и при всей самодостаточности все же нуждались в таком сочувствии. Иван Владимирович ценил это дружеское участие. Дата автографа свидетельствует, что сделан он к Новому году — празднику, который исконно на Руси почитается семейным.

...Объяснения по поводу увольнения были долгими. Добиваясь правды, И.В.Цветаев, конечно же, не требовал восстановления в должности: он завершал устройство экспозиции Музея изящных искусств и вскоре должен был занять место его директора. А результаты затянувшейся тяжбы были обнародованы тогда, когда А.Н.Шварц уже не был министром. Публикация называлась: «Дело бывших Министра Народного Просвещения, тайного советника А.Н.Шварца и Директора Румянцевского Музея, тайного советника И.В.Цветаева, заслуженных профессоров Императорского Московского Университета» (Лейпциг, 1911).

Особая страница жизни И.В.Цветаева — его связь с малой родиной. Свою дипломную работу в Петербургском университете «О "Германии" Тацита»25 он посвятил отцу и после публикации ее в журнале «Вопросы философии и психологии» прислал в Талицы с надписью: «Милому отцу первые литературные опыты сына». Фундаментальный труд «Осские наскальные надписи» посвящен скромному учителю латыни Шуйского духовного училища И.П.Чуриловскому.

…Перед домом-музеем стоит, до недавнего времени единственный26, памятник И.В.Цветаеву, созданный скульптором Николаем Ивановым. На территории музея, во времена Цветаевых голом месте, теперь деревья, посаженные по случаю знаковых событий, например, в честь150-летия переезда Цветаевых в Талицы, 160-летия со дня рождения И.В.Цветаева. Саженцы привезены потомками семьи Цветаевых из Тарусы, Коктебеля, Болшева, Елабуги, Ясной Поляны и родины Константина Бальмонта, усадьбы Гумнищи, также находившейся в Шуйском уезде Ивановской губернии.

Примечания

¹ «Оттуда — из села Талицы, близ города Шуи, наш цветаевский род. Священнический. Оттуда — Музей Александра III на Волхонке (деньги Мальцева, замысел и четырнадцатилетний безвозмездный труд отца), оттуда мои поэмы по две тысячи строк и черновики к ним — в двадцать тысяч, оттуда у моего сына голова, не вмещающаяся ни в один головной убор. Большеголовые всё. Наша примета» (Цветаева М. История одного посвящения. Медон, апрель-май 1931 г. См.: Мандельштам О. Собр. соч. В 3 т. 1969. Т. 3. С. 303-344).

² Владимир Васильевич Цветаев (1818–1884) — протоиерей, священствовал с 19 января 1853 г. по 19 марта 1884 г.

³ Петр Владимирович Цветаев (1842–1902) — как и отец, священник. По его инициативе в 1895 г. в Талицах в здании бывшей богадельни создана церковно-приходская женская школа на средства иваново-вознесенского купца П.А. Соколова.

⁴ Иван Владимирович Цветаев (1847–1913) — заслуженный профессор Московского университета, известный филолог-классик, основатель Музея изящных искусств в Москве.

⁵ Федор Владимирович Цветаев (1849–1901) — педагог, преподавал русский язык и литературу в гимназиях Шуи, Орла и Москвы.

⁶ Дмитрий Владимирович Цветаев (1852–1920) — историк и публицист, педагог, управляющий архивом Министерства юстиции и основатель Центрального государственного архива древних актов в Москве (ныне РГАДА).

⁷ Цветаева М.И. Музей Александра III // Собр. соч. В 7 т. Т. 4. Кн. 1. М.: Терра, 1997.

⁸ Александр Васильевич Цветаев (1834–1898). Брат В.В.Цветаева. Родился в с. Стебачево. После окончания Владимирской духовной семинарии служил священником Покровской церкви с. Зиновьево Александровского уезда Владимирской губернии (1856–1897). С 1888 г. — протоиерей.

⁹ Цветаев А.В. Памяти отца Владимира Васильевича Цветаева, священника погоста Талиц / А.В. Цветаев // Владимирские епархиальные ведомости. 1884. 15 мая (№ 10). С. 308-317.

¹⁰ Там же.

¹¹ Дата рождения М.Цветаевой 26 сентября (8 октября) 1892 г.

¹² Тихомиров А. Ново-Талицы. Свято-Никольский храм // Наше слово. 2009. № 82. Октябрь. С. 23.

¹³ Валерия Ивановна Цветаева (1883–1966) — единокровная сестра М.И. и А.И. Цветаевых. Организатор и руководитель Государственных курсов искусства движения, открытых Вхутемас в начале 1920-х гг., автор записок о семье Цветаевых: «Дом в Трехпрудном переулке» и других.

¹⁴ Андрей Иванович Цветаев (1890–1933) — юрист по образованию, работал в Наркомпросе РСФСР в отделе по охране памятников искусства и старины, художником-декоратором в Московском камерном театре.

¹⁵ Большинство подлинников автографов переданы музею известным цветаевоведом, обладателем личного музея, человеком, по крупицам собиравшим эти уникальные мемуарные документы, — А.А.Мнухиным.

¹⁶ Алексей Сергеевич Уваров (1828–1884) — граф, известный археолог; бессменный председатель Московского археологического общества.

¹⁷ Прасковья Сергеевна Уварова, урожд. княжна Щербатова (1840–1924) — графиня, русский ученый, историк, археолог.

¹⁸ Усадьба Поречье находится в 36 км северо-западнее Можайска, на реке Иночь. Село Поречье в 1742 г. пожаловано графу А.Г.Разумовскому. Дочь графа Л.К.Разумовского вышла замуж за графа С.С.Уварова, получив в приданое усадьбу Поречье. Уваровы создали в Поречье археологический музей, собрали ценнейшую библиотеку, коллекцию тропических растений.

¹⁹ Алексей Самойлович или Самуйлович Келлат (1865–?) — окончил Комисаровское техническое училище. С 16 сентября 1891 г. в Румянцевском музее исполнял должность смотрителя и казначея, младший чиновник для письма. 1 декабря 1910 г. уволен со службы по болезни, согласно прошению.

²⁰ Николай Николаевич Трескин (1872–1906) — хранитель кабинета изящных искусств и древностей Московского университета, помощник секретаря Комитета по устройству музея с 1898 г.

²¹ Сергей Михайлович Лукьянов (1855–1935) — крупнейший специалист в области патологической физиологии, педагог, государственный и общественный деятель. В 1879 г. окончил Медико-хирургическую академию, в 1883 г. защитил докторскую диссертацию, два года стажировался в Западной Европе, а затем был профессором в Варшавском университете. Позже исполнял обязанности директора Петербургского института экспериментальной медицины, состоял товарищем министра народного просвещения, в 1909 г. был утвержден обер-прокурором Святейшего синода и занимал эту должность до 1911 г. После революции — профессор кафедры общей патологии Государственного клинического института и Ленинградского института усовершенствования врачей. Глубокие теоретические осмысления достижений медицинской науки предопределили его интерес к философским трудам Л.М.Лопатина, Вл.С.Соловьева, С.Н.Трубецкого. Свою книгу И.В.Цветаев подарил Лукьянову, который проявлял большой интерес к созданию музея в Москве, по просьбе младшего брата, Дмитрия Владимировича, историка и публициста, избранного профессором в Варшавский университет. Новый профессор трудно вживался в среду университета. Там-то он и встретился с Лукьяновым. Ученые сблизились на почве общих интересов к философии и публицистике. Сохранились между ними добрые отношения и тогда, когда Дмитрий Владимирович переехал в Москву. На книге, кроме надписи, есть еще экслибрис: «Из книг В.А.Петрицкого». Кандидат философских наук В.А.Петрицкий сообщил, что получил эту книгу в подарок от библиографа А.Я.Аронсона. Последний же владелец автографов Л.А.Мнухин приобретал книги, документы, фотографии, вещи в букинистических и антикварных магазинах или у людей, знавших, что его интересует цветаевская тема.

²² Александр Николаевич Шварц (1848–1915) — заслуженный ординарный профессор (1900), правнук профессора Московского университета Ивана Григорьевича (Иоганна Георга) Шварца, с января 1908 г. по сентябрь 1910 г. — министр народного просвещения.

²³ Лермонтов М.Ю. Валерик.

²⁴ Лидия Александровна Тамбурер (1870–1931) — зубной врач, друг семьи И.В.Цветаева, матерински опекала его младших дочерей. Ей посвящены стихотворения М.Цветаевой «Последнее слово», «Эпитафия», «Жажда» и другие. О ней писала она в рассказе «Лавровый венок»: «В день открытия музея — майский, синий и жаркий — рано утром — звонок. Звонок — и венок — лавровый! Это наша старая семейная приятельница, обрусевшая неаполитанка, приехала поздравить отца с великим днем. Никогда не забуду. // Отец в старом халате, перед ним седая огненная красавица, между ними венок, который та упорно старается, а тот никак не дает надеть. Мягко и твердо отбиваясь: — "Помилуйте, голубушка! Старый профессор в халате — и вдруг венок! Это вам нужно надеть, увенчать красоту! Нет уж, голубушка, увольте! Сердечно вам благодарен, только разрешите мне этот венок... Экая вы, однако, прыткая!" Итальянка, сверкая глазами и слезами, а венок для верности над головой отца придерживая: — "От лица моей родины... Здесь не умеют чтить великих людей... Иван Владимирович, вы сделали великое дело!" — "Полноте, полноте, голубка, что вы меня конфузите! Просто осуществил свою давнишнюю мечту. Бог дал — и люди помогли"».

²⁵ Тацит Публий или Гай Корнелий — древнеримский историк. В 98 г. опубликовал трактат «О происхождении германцев и местоположении Германии» (De origine, moribus ac situ Germanorum).

²⁶ 8 октября 2010 г. бюст Цветаева установлен также в Тарусе (подарок семьи Щепковых).