Как мила была мне эта ватага богов,
в веселой наготе правившая миром!
Генрих Гейне.
Идеи, книга Le Grand
Московские художники Ольга Монина и Юлия Устинова представили в выставочном зале редакции журнала «Наше наследие» проект «Завтрак у Тифона», в котором они объединили свой интерес к античности и возможность переосмысления мифологических историй, не теряющих актуальности и в наши дни. Принято считать, что вся европейская культура произошла из античности и до сих пор подпитывается ее энергией и сюжетами. Отдавая должное этому обстоятельству, авторы акцентируют в своих работах связь с античностью не только элитарной культуры и искусства, но и повседневного быта. В их интерпретации античный миф, превращенный со времени хрестоматийной обработки Н.Куна в доступную сказку, наделяется новыми смыслами, взятыми из нынешнего контекста. И оказывается, что к воображаемому завтраку у Тифона, одного из самых зловещих персонажей, коварного и меняющего свое обличье, возжелавшего господствовать над богами и смертными, можно сотворить некие художественные яства-объекты — текстильную скульптуру и живопись, которые транслируют зрителю веселость, иронию и парадоксальное умное шутовство. Они убеждают нас в том, что с помощью эмоций, получаемых от искусства, можно преодолевать тяготы, драматические коллизии и страхи, которые вероятны в жизни каждого человека.
Две девочки, обе из художественных семейств, дочери блистательных отцов, росли, дружили, сами стали художниками и затеяли совместную выставку. Два самодостаточных мастера с множеством любимых детским и взрослым народом книг в активе, во взаимной поддержке вовсе не нуждающиеся, решили выступить дружеским дуэтом.
И мы, зрители, явились на вернисаж и к собственной радости очутились в той самой «ватаге богов», некогда «в веселой наготе правившей миром». А ведь всем нам без исключения, так же как и Генриху Гейне, и Ольге Мониной и Юлии Устиновой, с раннего детства бесконечно близка и мила эта прелестная, хотя и не безобидная, а чрезвычайно коварная ватага.
Выставку назвали смешно и мило — «Завтрак у Тифона. Псевдоантичные забавы».
Ольга Монина представила серию живописных полотен, возникших в результате более чем двухлетней работы над детской книжкой «Мифы древней Греции». Оля так углубилась в эту тему, не вписывающуюся ни в детскую тематику, ни в жесткую схему книжного макета, что вольная история из времен совместного проживания богов и людей потребовала иного масштаба и иной техники. То есть книжный рассказ зазвучал как станковая живопись, не нуждающаяся в текстовом сопровождении. Олину живопись можно было бы назвать «барочным гротеском». Картуши, фризы, гирлянды и другие атрибуты искусства XVI–XVII веков, сочетающиеся со скульптурной пластикой человеческих фигур, создают ощущение радостной избыточности, мастерски пародируя стилистику соответствующей эпохи. А запрятанные в пышных орнаментах, совсем как в средневековых миниатюрах, зверьки и человечки создают эффект иронической жути, считываемой глазом не в первую очередь, потому что главным остается изысканная декоративная плоскость. А законченность, определенность и ясность изображения, усвоенные при работе над акварельными иллюстрациями, ничуть не потерялись и не пострадали при переходе на акрил.
Юлия Устинова представила скульптуру, давно и широко известную публике в иных сюжетных ипостасях и горячо ею (публикой) любимую. И ко всеобщему удовольствию оказалось, что античные сюжеты буквально созданы для той беспредельной пластической изобретательности и нерукотворного мастерства, которыми владеет Юля. Будто бы вся эта античная ватага со своими невероятными историями и презабавными приключениями ждала именно этого художника. И дождалась!
Если вообразить Юлины скульптуры не вязаными, а отлитыми в бронзе, все пластические и композиционные достоинства так при них и останутся, никуда не денутся. Но боязно, как бы они не лишились того исключительного обаяния, что так мощно от каждой из них исходит. А вдруг уйдет то тепло, что вызывает в зрителе необоримое желание украдкой притронуться к вязаному шедевру, или, не дай бог, подевается куда-нибудь прелестный юмор, продуцируемый Юлиными скульптурами?
А ведь что такое юмор, ирония, а уж тем более самоирония, данные Кем-то мудрейшим и прозорливейшим в дар человечеству (хотя и не всеми, увы, далеко не всеми, принятый с благодарностью), если не бесценное спасительное свойство, вселяющее надежду в самых непростых жизненных обстоятельствах?
При полном равнодушии к идеям феминизма, искусство Оли и Юли сугубо ЖЕНСКОЕ (именно так, каждая буква заглавная, прописная) в том самом смысле, который имела в виду Ахматова, полагая, что сильная половина человечества отнюдь не та, что традиционно таковою считается. И есть в этой успешной и блистательно состоявшейся экспозиции еще один аспект: двадцатый век, по счастью, отринул ханжеский взгляд на женскую сексуальность, и мы, зрители, из своего уже двадцать первого столетия смело свидетельствуем, что животворная эротическая нота прочитывается и в полотнах Ольги Мониной, и в пластике скульптур Юлии Устиновой. Острота наблюдений художниц над коллизиями античных сказочек и рискованные шуточки над их персонажами способствуют ощущению полноты жизни, нашей собственной полноценности, и ни в коем случае не повредят зрителю, кем бы он ни был, старым или малым.
